Guest
Я устал от раздувшихся трупов, плывущих по бурой Неве. И кривлюсь от раскатистых звуков. Бьющих дробью по голове. Мне противно мое отраженье в бликах разбитых зеркал. Бегу прочь от наважденья, что когда-то так страстно искал. Брошу маузер в темную воду, красный бант суну в клюв ветра. Сколько ж мы извели народу, в это жаркое безумное лето. Спрячу взгляд в воротник бушлата. Скрою стыд в глухом переулке. Как мне дальше жить-то, ребята? Стон от стен отдается мой гулкий. Мы взахлеб пили спирт с кокаином. Недовольных давили нещадно. Залпом в лоб из карабинов. Чтобы впредь было им неповадно. Нахлебавшись безумной водички, рвали дамочек-гимназисток. А потом топили их в речке, поруганных нами, нечистых. Помню лица тех офицеров, чьи я руки путал колючкой. Я жесток был тогда к ним без меры. С баржи в море толкал их кучкой. Они падали, словно свечки в кипящую красную воду. Все прошло тогда без осечки. Мы вывели всю их породу. И казалось, что после расстрелов, повешений, мордобоев. Смирит душа мое тело: жестокое, сильное, злое. Тело, что ему будет? Устало, оно рушить, блудить и метаться. Но, а душу мою кто осудит, мне ведь ангелы больше не сняться? Бог затих навсегда в моем сердце, когда рвал я барских детей. Причастился я пеплом и перцем, когда грабил чужих матерей. Я пытаюсь сбежать от мертвых, что ночами стучат в мои окна. И от взглядов каменных черствых, что казнят, словно меч Домоклов. Революция подлая сука, что сманила нас всех за грош. Мы страдали от лени и скуки и охотно взялись за нож....
