Guest
Воронеж рухнул. Отблески слюды, Не выдают потрескавшихся стёкол. Здесь реки крови. Чистой нет воды. Дома разбомблены под самый цоколь. Средь этого безумия - мой дед: Молитву шепчет. Автомат в руках, Застыл, почти, как в сумерках рассвет. Он чувствует: фашистам будет крах. Но для начала: разобрать завалы, Очистив окровавленные улицы. Старик с ребёнком вышел из подвала, И сквозь густые брови строго хмурится. А год назад, был город не таким: Зашли в него венгерские полки. И вот уж от печей, поплёлся дым, Вверх поднятый с эсэсовской руки. Шли битвы. Шли советские войска, С огнём минуя вражеский блок - пост. Но это будет после. А пока - Устроили нам венгры Холокост. На улицы не выйти. Шум облав, И крики жертв: и русских, и евреев. Брань на венгерском. Злобный лай собак. Повешенные трупы на деревьях. Вот полыхает храм: в огне сгорит, Его убранство: свечи и иконы. А настоятель пулею убит: Такие вот, военные законы. Вот грабят синагогу: об Талмуд, Все вытирают ноги, как об коврик. Раввина - же, и кантора - убь
