Guest
Петровская ассамблея предстаёт как нечто среднее между экспериментом в лаборатории академика Павлова, радением адептов тоталитарной секты и «Карнавальной ночью». Одурманенные алкоголем, оглушённые «плачевной музыкой», загипнотизированные мерцанием сальных свечей и дамских украшений в табачном мареве, участники ассамблеи успешно обретают условные рефлексы, необходимые для жизни в «открытом обществе». Но, быть может, ассамблеи в Петербурге-городке не столь «заразительны», как «оргии Пале-рояля»? Едва ли. Вот что сообщает нам об этом Александр Сергеевич. Если уж ассамблея выглядит столь неоднозначно, то можно только догадываться, какие скверные вещи творятся на званом обеде у упорного приверженца старины Гаврилы Афанасьевича Ржевского. Смотрим. Рисунок собрания принципиально иной. Это именно обед. «В старинной зале накрывали длинный стол». (8,19) Никто не курит, пьют весьма умеренно. «Наталья Гавриловна поднесла каждому гостю серебряный поднос, уставленный золотыми чарочками, и каждый выпил свою, жалея, что поцалуй, получаемый в старину при таком случае, вышел уже из обыкновения». (8,20)
