Валера перенёс второй инсульт, он почти не говорит и не встаёт.

Он смеётся беззвучно, а из глаз его текут слёзы. Таня - Татата - как её зовут в хосписе —тоже утирает слезы. Галя почти совсем оглохла, как всегда тихонько на краешке койки сидит и сканворды разгадывает. На Рождество мы отправились в подшефный хоспис в Тверской области. Минус 32, наша санитарная машина, в которой обогревается только кабина водителя, переносит каждую такую поездку (почти шесть часов по бездорожью, гололеду, колдобинам) тяжелее, чем мы все вместе взятые. Наши продрогшие до костей добровольцы в кузове, намотавшие на себя десяток шарфов и прикрывающиеся от сквозняков пачками памперсов, со стремительно, до состояния льда остывающим за 5 минут в одноразовых стаканчиках чаем, совершенно счастливы оттого, что преодолев этот путь, снова увидят Галю, Таню, Валеру и двадцать других неизлечимо больных пациентов. Оттого, что увидев нас, они не сдержат слез радости и будут долго, крепко обнимать. Многие снова спросят, почему мы не меняем систему, не требуем с государства и с бюджета, вместо того, чтобы самим мчаться за тридевять земель и на частные пожертвования неравнодушных людей везти в сельские хосписы матрацы, простыни, новогодние подарки и свежее молоко? Можно вспомнить слова Доктора Лизы: не доживут мои больные до смены системы, просто не доживут. А можно просто посмотреть на этих неизлечимо больных людей и на наших добровольцев. Понять, какая малость иногда нужна, чтобы сделать их счастливее. Увидеть, какую радость такие поездки приносят нам самим. Что, действительно, хочется поменять системно - сделать нормальные дороги. До этого хосписа и до других, чтобы доехать можно было в 2 раза быстрее, не теряя на каждой выбоине запчасти нашей санитарной машины. Тогда мы сможем навещать больных в 10 раз чаще. Об этом мечтаем. Да, ребят?