Guest
Люди годами в терапии «прощают Мать». Скажу вам, я не исключение! Шаг за шагом, за то и за другое. Это действительно путь, ведь лет тает каплями. Проблема в том, что Эго вырастает раньше личности. Травма буквально заставляет ребенка стать главнее мамы, подчинить ее себе. Когда мама сдается, Эго торжествует, принимая это как данность. Теперь я больше мамы! Я решаю! Я главный! Ребенок пытается свергнуть травмирующую власть. При этом освободившийся ребенок становится «сиротой - завоевателем», который должен постоянно удерживать власть, возвышаясь над родителем эмоционально, интеллектуально или агрессивно. И тогда родитель больше не может закрывать эмоциональные потребности ребенка в безопасности. Ребенок чувствует тоску по родительскому теплу, но не готов пожертвовать обретенной властью ради потребности: ⁃ Я и так не чувствую любви от мамы, а если и власть над ней отпущу, что же будет, лучше я посильнее ее сожму своей обидой и претензией. Когда тоска и обида становятся невыносимыми, человек ищет облегчения хотя бы через прощение. Иногда человек сам становится адвокатом для своей мамы перед внутренним судьей Эго, оправдывая и объясняя мамины поступки, уговаривая этого судью вернуть себе свою маму! Порой этого становится достаточно для человека: маму освобождают из «тюрьмы обиды», и с ней становится возможен контакт той, нуждающейся в маме, частью. Но на самом глубинном уровне прощать мать невозможно. Сама формулировка отделяет человека от внутреннего контакта с матерью (читай с природой), возвышая в статус судьи или даже Бога. Действительно же преобразование происходит не тогда, когда мы вырастаем над мамой, а когда мы вырастаем из своих травм, связанных с мамой. Именно это делает нас по-настоящему зрелыми и сильными, а не мнимая власть над мамой с помощью обиды. Пока мы «прощаем» маму, мы только притворяется взрослыми. Настоящая сепарация возможно только в отказе от власти над мамой.
