Guest
Садовско́й – потомственный дворянин во втором поколении (отец родом из духовного сословия, получил потомственное дворянство в 1898), родился в семье инспектора удельной конторы. Отец был председателем Нижегородской губернской учёной археографической комиссии. «Записки» писались Садовским в начале — середине 20-х. В это время Садовской пытался (по большей части, безуспешно) адаптироваться к новой литературной реальности, нарушив данный им было в 1917 г. зарок молчания. «Записки» Садовского, а также ряд других его мемуарных произведений и набросков — один из важнейших источников биографии писателя. Вместе с тем необходимо отметить, что «Записки» — в значительной степени литературное произведение, ориентированное на особый «мемуарный» жанр. И.П.Андреева (1980 )“Даже темы его стихов закодированы в раннем детском опыте: нестерпимым блеском сияет в дневниках самовар — привычный домашний, когда выпиваешь за вечер семь чашек чаю; и самовар у тетушки в гостях: она опускает в чай дольки апельсина; самовар на балконе деревенского дома, после того, как собрана корзина ягод, и узорчатый самовар в гостях у нувориша, соседа по даче, под крики: «Пренэ!», «Анкор!», где коробка мармелада и дорогое платье хозяйки дополняют чаепитие. И обрывается дневник четырнадцатилетнего мальчика на том, что он подрядился за три рубля копать ямы у дяди в саду, потому что мечтает купить на ярмарке собственный маленький самовар. Садовской вырос и сложился в провинциальном русском укладе, он врос в этот уютный и косный быт, который сделал темой и содержанием своего творчества. Архаичным он казался своим современникам. И критик А.Измайлов в своих пародиях на «Семейные портреты» подчеркивал, обнажал «ретроградство» поэта: ...Секунд-майора дочь Снандулия Петровна С собою принесла тысченок пятьдесят, Мандрыковку и Плесе. Вы, сидя в них, любовно Пороли крепостных и холили щенят. Какими же архаичными и враждебными по духу показались его произведения редакторам «Красной нови» и «Красной нивы», редакторам советских издательств, куда Садовской рассылал свои рукописи и неизменно получал отказы. Рецензенты писали: «Получается, может быть, и помимо желания автора, некая апология дворянства», «Рассказ написан вполне литературно и неплохо. Но тема старая, много раз использованная в старой дворянской литературе». Издательства отклонили «Записки», отклонили роман о Перовской «1 марта», один за другим отклоняли стихи и рассказы. Вересаев, к которому Садовской обращался с просьбой пристроить его произведения в журналы, писал смущенно: «Беллетристику не берут, говорят, старо. Не понимаю, почему. А насчет „.Пушкиной“ я очень сконфужен: когда слушал стихи в чтении, не заметил, что там все Бог и Господь. А этих слов все нынешние редакции боятся еще больше, чем в прежние времена черти — ладана». А то немногое, что удалось опубликовать, сделано руками и стараниями друзей, которых всегда вокруг Садовского было много. Книга «Морозные узоры» вышла только потому, что Г.П.Блок, нежно привязавшийся к Садовскому, оказался пайщиком издательства «Время»; несколько стихотворений напечатали журналы благодаря рекомендации Вересаева. А главы из «Приключения Карла Вебера» попали в руки С.Клычкова, приятеля петербургской юности: в 1928 он работал в журнале «Красная новь» и отрывок из романа дал с радостью. И все. Дальше — глухая, непробиваемая стена, молчание. После того, как вышел роман, Садовской изредка выступал с публикациями: один журнал напечатал письмо Чехова начинающему поэту, другой — воспоминания о Горьком. Жил он на пенсию, и хотя пенсия была персональной (все тот же Вересаев и Цявловский выхлопотали), а все равно трудно. Жил под знаком слова «конец». Так называлось стихотворение, завершающее последний сборник стихов Садовского «Обитель смерти». И последний прижизненно напечатанный роман «Приключения Карла Вебера», герой которого — великан путешествует по Германии с комедиантами, теряет на войне глаз, два года томится в турецком плену, попадает с посольством в Россию, женится здесь на карлице и отправляется на корабле на север — кончался словами: «Сердце переполнилось счастьем. Счастье — смерть». Но может, радоваться надо, что имя его на долгие годы было вычеркнуто из литературы, стерто, что рассказы и повести не печатали, иначе его уничтожили бы в 1937 году, как С.Клычкова и многих других, а на болезнь не посмотрели бы. Ведь именно на Садовского, уже после того, как был он похоронен на Новодевичьем кладбище, обрушился критик Б.Соловьев в работе, написанной к 60-летию статьи Ленина о сборнике «Вечи». Оказывается «Садовской зачеркивал всю передовую литературу прошлого и утверждал, что если ее деятели и одерживали большие творческие победы, то вопреки своей связи с жизнью, современностью и передовыми идеями эпохи». Ему досталось за то, что в 1907 критик посмел охарактеризовать Чернышевского словами «умеренный и аккуратный», т. е. приравнял его к Молчалину, за то, что не ценил Белинского и т. д.“ (Письма_Б._А._Садовскому_(Ходасевич)
