Guest
РАЗМЫШЛЕНИЯ. Глава 4 из 12 (Марк Авре́лий Антони́н, 26/04/121 — 17/03/180 гг)_аудиокнига. Марк Авре́лий Антони́н (лат. Marcus Aurelius Antoninus; 26 апреля 121, Рим — 17 марта 180, Виндобона) — римский император (161—180) из династии Антонинов, философ, представитель позднего стоицизма, последователь Эпиктета. Последний из пяти хороших императоров. “Размышления“ – это личные записи римского императора Марка Аврелия Антонина, сделанные им в 70-е гг. II в. н.э. Благодаря исключительному положению Марка Аврелия и его литературному дарованию этот документ, позволяющий (редчайший случай в истории античной литературы) наблюдать не столько даже личную жизнь, сколько напряженную личную работу над освоением достижений многовековой стоической традиции, стал впоследствии одним из наиболее читаемых памятников мировой литературы. В основу издания положен полный русский перевод труда Марка Аврелия, сделанный С.Роговиным и вышедший в серии “Памятники мировой литературы“ в издательстве М. и С.Сабашниковых в 1914 году в Москве. В значительной степени перевод С.Роговина есть не что иное, как добросовестный подстрочник, и потому он нуждался в определенной адаптации. Однако, при редактировании смысл и дух высказываний Марка Аврелия, безусловно, сохранен. Учитывая, что автор “Размышлений“ использовал сложную и многозначную терминологию стоической философии, не всегда понятную современному читателю, в тексте примечаний эти понятия раскрываются, прежде всего, на основании античных источников. ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА Когда внутренне господствующее начало верно природе, то его отношение ко всему происходящему таково, что оно всегда может легко приноровиться к возможному и данному. Ведь оно не испытывает любви к какой-нибудь определенной материи, а к предпочтительному стремится лишь условно, обращая в материал для себя все, что оказывается впереди. Оно подобно огню, овладевающему тем, что брошено в него: слабая Лампада была бы потушена, а яркое пламя мгновенно охватывает попавшее в него, пожирает его и вздымается благодаря этому еще выше. Ничего не следует делать зря и никогда не поступать иначе, как сообразно строгим правилам искусства. Люди ищут для себя уединения поближе к простой сельской жизни, где-нибудь на берегу моря или в горах. Ты тоже мечтаешь о чем-нибудь подобном, между тем это явное недомыслие: ведь есть возможность в любое время уединиться в самом себе. Нигде человек не уединяется так спокойно и безмятежно, как в своей собственной душе. Особенно тот, у кого есть внутри нечто такое, во что стоит только пристально вглядеться, как сейчас же станет легче. Это облегчение, по-моему, не что иное, как душевная благоустроенность. Вот этому уединению ты и предавайся постоянно, таким образом обновляя себя. Пусть будут кратки и просты те доводы, которые, чуть только к ним прибегнешь, уже оказываются достаточными, чтобы устранить всякое раздражение, так что ты вернешься к своим делам уже без досады. Ведь что тебе тягостно? Испорченность людей? Но если ты поразмыслишь над тем, что разумные существа рождены друг для друга, что терпение входит в понятие справедливости, что люди заблуждаются лишь невольно, и сколько людей враждовавших, подозревавших, ненавидевших, сражавшихся уже умерло и обратилось в прах, – тогда ты перестанешь огорчаться. Или тебе тягостен твой, удел во вселенной? Возобнови в памяти взаимоисключающие утверждения: “или Провидение, или атомы“, вспомни все доказательства, уподобляющие мир Граду. Или тебя еще связывает твоя телесная сторона? И это после того, как ты уже заметил, что мышление, отрешенное ото всего и познавшее свои собственные возможности, не зависит от “пневмы“ [4], движущейся то мягко, то резко? Вспомни и все прочее, что ты слышал и усвоил относительно страдания и наслаждения. Или тебя увлекает жалкая слава? Посмотри, с какой быстротой все погружается в забвение, как зияет вечность, беспредельная в обе стороны, как пуст всякий отзвук, какая переменчивость и неразборчивость у тех, кто как будто бы хвалит себя, и какое узкое очерчено для тебя пространство. Да и вся-то земля – точка. Какой же уголок на ней занимает твое местопребывание? И много ли здесь таких, что станут хвалить тебя, да и каковы они сами? Вспомни же, наконец, об удалении в свою собственную обитель и, главное, не разбрасывайся, не суетись, но будь свободным и смотри на вещи как муж, гражданин, смертный! Среди истин, которые всегда должны быть под рукой, заметь особенно две. Во-первых, вещи не касаются души, но пребывают в покое вне ее; причины жалоб коренятся в одном лишь внутреннем убеждении. Во-вторых, все то, что ты видишь, подлежит изменению и вскоре исчезнет. Размышляй постоянно и о том, скольких изменений ты уже был свидетелем. Мир – изменение, жизнь – убеждение. НЕТ РЕЛИГИИ ВЫШЕ ИСТИНЫ.
