Guest
Что изучает нелинейная физика? Что представляет собой «блинная теория»? Как с ее помощью можно изучать солнечную погоду и предсказывать появление волн-убийц? Правда ли, что автомобильные пробки помогут изучить торнадо? Об этом рассказывает академик Евгений Александрович Кузнецов, главный научный сотрудник Физического института им. П.Н. Лебедева РАН. Краткая справка о герое: Евгений Александрович Кузнецов — физик-теоретик, специалист в области физики нелинейных явлений и ее приложений, доктор физико-математических наук, академик РАН, главный научный сотрудник сектора математической физики в Физическом институте им. П.Н. Лебедева РАН. Родился 14 мая 1947 года в городе Фрунзе. В 1973 году защитил кандидатскую диссертацию «Некоторые вопросы динамики и кинетики нелинейных волн в плазме», в 1980 году — докторскую диссертацию «Устойчивость нелинейных волн и проблема турбулентности». Один из создателей теории волновых коллапсов. Открыл фазово-градиентный механизм образования спайков, имеющий важные приложения в задачах конвекции и генерации коротких импульсов в лазерах. Автор более 200 научных работ, из них две монографии и два учебника. Является заместителем председателя Научного совета РАН по нелинейной динамике. Лауреат премии РАН имени Л.И. Мандельштама — за цикл работ «Волновые коллапсы в плазме, оптике и гидродинамике». — Евгений Александрович, всю свою научную жизнь вы занимаетесь нелинейной физикой. Как давно человечество поняло, что мы живем в нелинейном мире? — С XIX в. Такие люди, как Леонард Эйлер, Жозеф Луи Лагранж, Уильям Кельвин, классики гидродинамики, поняли, что все не так просто. С приходом квантовой механики все решили, что эти уравнения линейные. А дальше возникал пазл: как из этой линейной квантовой механики получить нелинейные эффекты? Оказалось, что все нелинейные эффекты возникают для классических волновых полей. И это очень важное обстоятельство. Я начал свою научную жизнь в новосибирском Академгородке, был в первом выпуске знаменитой физико-математической школы, теперь им. М.А. Лаврентьева. Это был самый большой импульс, почему я оказался в науке. Я поступил в Новосибирский государственный университет, на четвертом-пятом курсах попал в знаменитую лабораторию Роальда Зиннуровича Сагдеева в Институте ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН. Моим научным руководителем был Владимир Евгеньевич Захаров, недавно ушедший из жизни. Это классик всей нелинейной науки. — Для вас важно, что вы родом из Академгородка? — Очень важно. Многие мои работы, посвященные нелинейным эффектам, всюду — в плазме, в гидродинамике, в нелинейной оптике, — появились именно там. Сейчас мне за 70, но здесь, в ФИАН я чувствую себя молодым человеком по причине того, что я проработал здесь всего 15 лет. До этого я работал в новосибирском Институте ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН, затем — в Институте автоматики и электрометрии СО РАН, одновременно преподавал в Новосибирском государственном университете, потом работал в Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау в Черноголовке. Оттуда Геннадий Андреевич Месяц пригласил нас в ФИАН. Это правильное и хорошее место, потому что это институт, где имеется большое количество различных направлений, и какие-то приложения к технике тоже есть. Подробнее на портале “Научная Россия“
