Guest
— Продолжая разговор о своих и не своих, как вы считаете, почему президент Молдавии Майя Санду так легко предает подвиги своего деда? — А вы не спрашиваете, почему президент Украины Владимир Зеленский предал не только своего деда, он народ свой предал? Хотя, честно говоря, я уже запуталась, к какому народу он принадлежит. То он украинец, то он наш — с постсоветского пространства, то он еврей, то он ни то, ни другое, а вообще человек мира. Правда, мне кажется, он какой-то выродок во всех смыслах этого слова — и по-человечески, и в этно-конфессионально-культурном плане чего я только от него не видела. То он говорит, что представляет народ Израиля, то ходит в христианские православные храмы. То он вышиванку надевает, то он косоворотку напяливает, хотя у того и другого тоже есть религиозный смысл. Вы же знаете разницу между вышиванкой и косовороткой: вышиванка представляет собой вырез по центру, а косоворотка сбоку, для того чтобы при работе крест не вываливался. Вот у него все в одну кучу, ему лишь бы какой костюм надеть. Вот сейчас он два года в каких-то зеленых штанах и грязной майке по миру катается. Он все что угодно, любую маску наденет, любой карнавальный костюм, любую роль выполнит, к сожалению. Вот такое явление. Поэтому такие люди, к сожалению, вообще утратили связь со своей семьей, со своей культурой, со своим народом, который вроде как у них есть. А что касается Санду, вы знаете, я думаю, что это ведь сопоставимо с экспериментами Третьего рейха. Вот только тогда и там так экспериментировали с национальностью людей, с их языком. Я же помню, и вы, наверное, помните, как описывалось уже в документальной литературе, истории, как Третий рейх заставлял использовать другой шрифт газетчиков. Шрифт, я имею в виду именно использование такого этнокультурного компонента, шрифт газет должен был соответствовать вот этому представлению об арийцах — чистокровный ариец, что они там придумали: форма носа, ушей, форма черепа, лба, расположение глаз и так далее. Четкое деление людей по категориям. Конечно, евгеника, которая тогда набрала оборот. Но смотрите, что Санду делает. Другой параллели-то и нет. Она переписала людей буквально, не спрашивая их, заново по шаблону, по трафарету — наложила и обвела те кружочки, которые нужно, остальные вычеркнули, закрасили и выбросили. В одну секунду молдавский язык по росчерку пера правительства Санду превратился в румынский. А что это, как не элементы геноцида в отношении целого народа? Вы почитайте эти определения. Мы их с вами не даем в качестве юристов. Мы с вами смотрим исторические примеры того, как это раньше называлось с точки зрения оценки тех или иных событий, когда людей лишают их культурной, этнографической, религиозной идентичности. Так она же с людьми это делает. Сколько я сейчас встречаю граждан Молдавии. Первый вопрос, который задаю: скажите, а вы на каком языке разговариваете? Говорят: конечно, на молдавском. Исторически молдавский язык старше румынского. Это доказано. В одну секунду, просто потому, что она является проводником этих же самых нациствующих идей, идеологем, философских взглядов, которые ей проплачивает Запад, она лишает людей языка, переименовывая его в румынский. У меня даже таких примеров нет. Я считаю, что это сопоставимо либо с политикой Третьего рейха, либо с тем, как уходили колонизаторы из Африки, прочерчивая границы стран просто по линейке на карте, делая людям побольнее, то есть специально обрекая людей на будущие кровопролитные конфликты, имея такую на тот момент возможность. А вы знаете, что она дальше сделала? Дальше они начали проводить опросы и переписывать людей с молдаван на румын. Для чего это все делается? Заказ такой, она реализует заказ. Какие там корни, какая семья? Мы же не знаем, что глубинно она исповедует в качестве ценностей. Наши с вами ценности — понятно, мы о них заявляем, это ценности, связанные в том числе с сохранением исторической памяти, с чествованием наших героев. Мы знаем, кто герой, а кто антигерой, кто предатель, кто враг, мы не переписываем в этом смысле принципиальные для нас вещи. А что там происходит, вы же видите. Но я еще раз хочу сказать: молдавский язык есть, и он будет. Уйдет Санду — она, безусловно, останется темным пятном в истории Молдавии, — но язык останется, останется культура, останется идентичность молдаван как народа, как культуры, как самобытного края. Другое дело, вот самое обидное, что, как правило, жертвами такой нацистской идеологии становятся, наверное, люди, которые никогда агрессии не исповедовали в качестве государственной или национальной политики. Вот это в первую очень касается молдаван — открытые, трудолюбивые, добрые люди, которые стали жертвой, которые стали полем для экспериментов людей недостойных, людей продажных, людей, которые даже и не скрывают, что это делают по указке и за немалые деньги из-за рубежа. Они просто перестали даже это скрывать.
