Роман Михаила Насосова Окуний. Глава XIX. У дыни.

Глава XIX. У дыни. — Вот, Антошка, к примеру! – надулся кузнечными мехами Кусало. – Человек-машина! Глы-ы-ыба! Репатриа-а-ант! – с особой значимостью подчеркнул он, краснея, последнее слово. Из всей этой кодлы лодочников и подвыпивших сарацинов знаменитым был только один Авдошка. И ему как одноразовому артисту до боли в бороде было тяжело переживать чужую славу. Особенно болезненно он переносил Славу Зайцева. Старший брат Черепанов, как и микросвекровь №1 Николай Штирлиц, не мог уснуть, отчего даже было открыл крафтфаундинг на приобретение снотворного. Кучер Ефим Ядов подпрыгивал в такт дорожным выбоинам и последнему альбому модной группы MP3 с лаконичным названием „The Very Best of The Greatest Hits”. — О жизни поют, – щурился кучер и болтал как ребёнок ногами. Розовощёкая Тамара по прозвищу Алмыс тихонечко сидела в уголку и плела интригу. Того кто снял Невежества эмали Из сундука Родители набрали И приказали быть Покуда вьюга Не породит в нём гений Михаила Круга