Guest
Израильский рэпер Яаков Коби Шимони, он же мегазвезда Саблиминал, начинает свои выступления с приветствия: «Кто гордится, что он сионист в земле Израиля, поднимите руки». Он отвергает обвинения со стороны израильских культурных кругов — традиционно левых — в милитаризме и фашизме. Он считает, что его песни отражают повседневную реальность — чувства нового поколения, идущего на смену поколению «капучино». «Когда мы обсуждаем политику с арабами, они говорят: «Мой дедушка жил в Тель-Авиве, а теперь Тель-Авив принадлежит евреям. Мы хотим вернуться». А я отвечаю: «Мои родители — беженцы из Ирака и Туниса, но никто не собирается возвращать им конфискованную собственность… У нас есть маленькая песочница — мы зовем ее Израиль. Мы отдаем ей свои сердца и жизни, мы гордимся ею. Мы служим в Армии Обороны, чтобы страна не исчезла с карты. У вас — половина глобуса. Какого хера вам от нас нужно?» Его песня «Тиква» («Надежда») — реакция на волну насилия интифады Аль-Акса — стала главным хитом 2002 года. В прошлом десятилетии хип-хоп существовал на периферии израильской музыкальной культуры. Но когда в 2000-м надежда на скорый арабо-израильский мир рухнула, а сообщения о новых террористических атаках звучали чуть ли не ежедневно, рэперы, включая Саблиминала, оказались в центре внимания. Критики утверждают, что хип-хоп заполнил вакуум, образовавшийся из-за нежелания «главных» израильских поп-музыкантов в своих песнях касаться политики. Хип-хоп «сделал революцию потому, что до него израильская музыка не была честной. Была эскапистская музыка, — говорит Саги Бин-Нун, музыкальный обозреватель «Гаарец». — Люди прятали свои настоящие чувства. Люди слишком долго говорили метафорами». Израильские рэперы обратились к хип-хопу, предъявили стране свое видение реальности. И это видение оказалось востребованным. Беня Зильбер
