Guest
«Мы сейчас совершим отпевание протоиерея Николая Гундяева, почетного настоятеля сего святого храма, и я как его родной брат хотел бы сказать несколько слов о почившем. Сказать, может быть, такое, что никто другой не сможет сказать, потому что это оставалось в стороне от внешних взглядов. Мне бы хотелось сказать, что отец Николай был человеком очень смиренным и очень скромным. Обладая большими способностями, в том числе даром выражать свои мысли и устно, и письменно, он, как сейчас бы сказали, пользовался огромным спросом. Все общецерковные документы в свое время составлялись при его прямом участии. Нередко он был автором этих документов, но они никогда не выходили под его именем, потому что имели общецерковный авторитет. Он помогал многим архипастырям, в том числе составляя важные тексты, которые они оглашали, неся ответственность за важные направления церковного служения, а отец Николай оставался в тени. И вот что важно: можно ведь и в тени так оставаться, что весь мир будет знать. Мало ли у нас разного рода спичрайтеров, о которых вся страна знает, кому и что они пишут? Мало ли государственных и общественных деятелей, которые не стесняются подчеркивать свою значимость? А вот отец Николай всегда оставался в тени по доброй воле, и мало кто знал, что документы, вошедшие в историю как общецерковные, были написаны его пером. Его талант выражался также в его замечательных проповедях, благодаря которым многие, как мне уже тогда было известно, обретали веру. Зайдя в Спасо-Преображенский собор случайно, не будучи верующими, и услышав проповедь отца Николая, они не могли забыть эти слова и в конце концов становились его прихожанами. У гроба обо всем этом можно и нужно сказать, а в то время об этом мало кто знал. Служил отец Николай очень скромно, причем нес очень большую физическую нагрузку. Как человек талантливый и способный составлять важные письменные тексты, он был очень востребован в Москве, в Отделе внешних церковных сношений. У него была должность заместителя председателя этого важного церковного отдела, но одновременно он был профессором Санкт-Петербургской, тогда Ленинградской, духовной академии и настоятелем этого собора. Поэтому расписание его было таким: с понедельника по пятницу в Москве, в субботу лекции в академии, вечером в субботу всенощное бдение в Преображенском соборе, в воскресенье здесь же Литургия, и на поезде — в Москву. И когда кто-то, в том числе я, обращался к его непосредственному начальству с просьбой дать ему возможность хотя бы в понедельник оставаться в Ленинграде, чтобы уделить время семье, то ответ всегда был такой: «Ну, а как же мы без отца Николая? Нет, у нас вcе расписано, он должен быть на месте в понедельник в 10 утра». И так не год и не два, а долгие годы его жизни… Хочу еще раз сказать, что все это было неизвестно абсолютному большинству людей, я первый об этом говорю, но об этом нужно знать. Он был скромным и очень талантливым человеком, очень богато одаренным Господом. Никогда не выпячивая свои таланты, не выставляя грудь для наград, не отталкивая кого-то, чтобы стать на более заметное место, он всегда был немного в тени и искренне не стремился к человеческой славе. В каком-то смысле отец Николай был примером для многих из нас — тех, кто знал его внутреннее состояние, кто знал его образ жизни. Но, наверное, если подвести некую черту и вывести некое среднее значение его служения, то станет совершенно ясно, что среди множества послушаний и дел для него самым главным было совершение Божественной службы и проповедь Слова Божиего. К проповедям он всегда готовился и считал это действительно важнейшим делом своей жизни, и потому многие люди реально обретали веру, единожды услышав его слова. Отцу Николаю выпала тяжелая старость — не в том смысле, что он был обременен какими-то внешними обстоятельствами, но в том, что его сковал тяжелый недуг. Однако до самого последнего мгновения в его глазах — слова он уже не мог произносить — светился какой-то особый огонь. Я посетил его буквально за несколько дней до кончины, и когда я спросил: «Узнаешь ли ты меня?» — ответить он не смог, но как-то очень особенно засветились его глаза, и тогда я понял, что он меня узнал и этим продолжительным взглядом простился со мной. Думаю, многие будут помнить отца Николая в своих молитвах. Да простит ему Господь грехи вольные и невольные, да причислит его к лику тех, кто достоин унаследовать вечное Божественной Царство! Аминь». «Прошу помнить его в своих молитвах — и домашних, и церковных. Поминайте верного и смиренного раба Божиего протоиерея Николая, и да упокоит его Господь в небесных Своих обителях. Аминь!»
