Guest
ВСЁ ВПЕРЕДИ-Яна Грей- Русский романс Бориса Фомина-Yana Gray Музыка Бориса Фомина, Слова Александра Лугина Аранжировка Яны Грей Рояль-Павел Батицкий Посвящается русскому композитору Борису Фомину к его дню рождению,12 Апреля 1900 года. Борис Фомин и Борис Прозоровский, «два дилетанта»,как называли их современники, написали самые выразительные русские романсы двадцатого столетия. Романс «Все впереди» был написан Борисом Фоминым для Изабеллы Юрьевой в 1940 году. Запись на пластинку – фабрика звукозаписи Всесоюзного радиокомитета, 1940. Вариант первой строки - “Брось недобрые темные думы“. Борис Иванович Фомин (1900, Санкт-Петербург - 1948, Москва) Александр Лугин (Беленсон -Бейленсон)1890, Минск - 1949, Москва) В 1920-х годах, Фомин сразу заявил себя мастером романса. Один из первых - тот, что впоследствии обошел весь мир и исполняется до сих пор - “Только раз бывает в жизни встреча“(1924). Ничуть не менее знаменит другой его романс - “Дорогой длинною“. А были еще и “Эй, друг-гитара“, “Твои глаза зеленые“ и многие другие. Среди его романсов, кажется, не было неудачных. Их сразу запели эстрадные звезды 20-х годов, и наши эмигранты. Более популярных романсов, чем фоминские, в то время не было. Первую порцию забвения Фомин хлебнул в эпоху сталинской культурной революции. Без большого шума романс как жанр был фактически запрещен на Всероссийской музыкальной конференции 1929 года. Закрылись издательства, печатавшие Фомина, оказались без работы многие исполнители. “Сколько можно! Халтура! Пошлятина!“ и даже - “Контрреволюционный хлам!“ Жаловаться было некому, да и небезопасно. От строгости начальства спасала провинция. Чем дальше от Москвы, тем легче нарушались репертуарные запреты. В Тбилиси или во Владивостоке можно было петь что угодно. Но уже в 1930-е годы имя композитора было предано забвению. Романс был признан чуждым жанром и фактически запрещён. Борис Иванович был лишен возможности слышать свои произведения со сцены и издавать их. В 1937 году композитора арестовали и посадили в бутырскую тюрьму. Фомин сочинял романсы и в эти страшные годы - “Изумруд“, “Оглянись“, “Не говори мне этих слов небрежных“. Но они так и остались в рукописях, а многие бесследно исчезли. Так уж вышло, что они были никому не нужны, как и их автор. Фомин понадобился, когда пришла война. Но закончилась война, и на Фомина обрушилась новая волна забвения. Выпячивать его заслуги в дни войны никому из коллег, вернувшихся из эвакуации, не хотелось. Его вспомнили лишь тогда, когда началась кампания против “безыдейных пошляков“ Зощенко и Ахматовой. В этот же ряд музыкальная критика воткнула и Фомина. Здоровье после пережитого сильно пошатнулось, а денег на лекарство не было. Необходимый ему пенициллин был доступен только номенклатуре... В 1948 году Фомина не стало. “Не трудно было возносить на Олимп середнячков и топить самых талантливых. Фомин был первым композитором-романсистом, судьба которого резко перевернула наши взгляды и на историю русской и советской музыки, и на истинную роль официальной власти и творческих союзов в развитии отечественной музыкальной культуры. Сколько же душевных сил, какую органическую силу таланта надо было иметь Фомину, чтобы в условиях откровенной травли сочинять песни, романсы, сохранять поющую и надеющуюся душу! Конечно, Фомин не единственная жертва того культурного режима, который по времени совпал с лучшими годами его творческой жизни. Но разве это может как-то утешить? Неужели Россия так богата талантами, что время от времени надо устраивать им безжалостную прополку? А тут еще Фомину довелось быть главным представителем того музыкального жанра, в борьбе с которым сходились идеологи режима и хранители традиций серьезной музыки, политические вожди и творцы новой, “пролетарской“ музыки. И каким же маленьким он казался тогда на фоне этих помпезных фигур, восседавших в бесчисленных кабинетах и за столами президиумов, смотревших с официальных портретов и со страниц газет, вещавших с митинговых трибун и ученых кафедр. Даже теперь, когда эти фигуры уже превратились в тени и призраки, их мнения и оценки все еще цепляют наше сегодняшнее сознание. Несмотря на то что романсы Фомина звучат во всем мире, имя его все еще вызывает подозрение, память о нем обречена на жалкое прозябание. Да ведь это и удобно - транжирить духовные богатства человека, не вспоминая о нем самом, не делая ничего для воскрешения его памяти. Со всей своей порядочностью и благородством, с полной самоотдачей и бескорыстным патриотизмом, Фомин и сейчас, видимо, столь же неуместен, как в свои времена, хотя и по другим причинам. Коммерция и острые локти, попса и реклама диктуют свои законы и вкусы на современном рынке. Но, пережив свою эпоху, Б. Фомин переживет и нашу, ибо “времена проходят, а подлинное искусство вечно“. И лишь потому, что мы верим в наступление других времен, мы решились взяться за создание этой книги.» Из книги Валерия и Елены Уколовых «Счастливый неудачник»
