Guest
«Пятая печать» (венг. Az ötödik pecsét) — кинофильм режиссёра Золтана Фабри, вышедший на экраны в 1976 году. Экранизация одноимённой повести Ференца Шанты. В названии повести и фильма использован образ из Откровения Иоанна Богослова (Отк. 6:9-11) В ролях Лайош Эзе — часовщик Миклош Дьюрица (дублировал Зиновий Гердт) Ласло Маркуш — книготорговец Ласло Кираи (дублировал Роман Ткачук) Шандор Хорват — столяр Ковач (дублировал Константин Тыртов) Ференц Бенце — трактирщик Бела (дублировал Николай Граббе) Иштван Деги — фотограф Кесеи (дублировал Олег Голубицкий) Золтан Латинович — человек в штатском (дублировал Феликс Яворский) Дьёрдь Черхальми — «Иисус» Фильм дублирован на киностудии «Союзмультфильм» Перевод — Зинаиды Целиковской Режиссёр — Майя Мирошкина Звукооператор — Борис Фильчиков Редактор — Аркадий Снесарёв Сюжет Действие фильма происходит осенью 1944 года, после салашистского переворота. Каждый вечер в маленьком кабачке собираются четыре приятеля — часовщик Дюрица, книготорговец Кираи, столяр Ковач и хозяин заведения, Бела. За стенами кабачка бушует Вторая Мировая война, свирепствует тайная полиция, по ночам бесследно исчезают соседи с «неправильными» политическими взглядами, или с «неправильным» расовым происхождением… Но друзья утешают себя тем, что, хотя они, «маленькие люди», не в силах ничего изменить, но у них, по крайней мере, чистые руки и к творящимся вокруг злодеяниям они не причастны. Часовщик Дюрица, самый образованный из четверых, постоянно заводит с друзьями разговоры на разные непривычные темы. Вот и в тот вечер, с которого начинается действие фильма, он предлагает трём своим собеседникам непростую задачку: «Представьте себе остров, которым правит жестокий тиран, мучитель и убийца. И есть раб по имени Дюдю, которого тиран каждый день подвергает жестоким истязаниям: вырывает язык, выкалывает глаза, насилует и убивает дочь и сына раба. Раб утешает себя тем, что он никому не причиняет зла, и совесть его чиста. А тирану даже и в голову не приходит, что он делает что-то плохое, совесть его не мучает, да он и слова-то такого не знает… И вот вам предстоит выбор — стать либо этим тираном, либо этим рабом. Только эти две возможности, никаких других вариантов. Что вы выбираете?» После некоторого замешательства все трое признают, что выбрали бы жизнь тирана — да и кто же сам добровольно выберет долю несчастного раба? Этот разговор слышит случайный посетитель кабачка, бродячий фотограф Кесеи, по-видимому, инвалид войны, самолюбивый и страдающий от комплекса неполноценности человек. Он заявляет, что вот он-то бы выбрал стать рабом, а не тираном. Но четверо друзей ему не верят, и уязвлённый фотограф решает отомстить — и донести в тайную полицию о том, что четверо друзей ведут разговоры, в которых нелестно отзываются о властях. На следующий день всех четверых арестовывают и доставляют в тайную полицию. Там они оказываются перед выбором, аналогичным вышеописанному. Тюремщики, желая подавить личность и уязвить человеческое достоинство своих заключённых (чтобы они даже не думали вести борьбу с режимом), предлагают сделку: каждый, кто два раза ударит избитого до полусмерти человека («Иисуса»), будет немедленно отпущен на свободу. Ковач вызывается первым, но, подойдя к жертве, падает, не в силах поднять руку на «Иисуса». Его уводят на очередные пытки, он кричит: «Я хотел, но не мог…» Вторым пытается совершить сложный поступок Кираи, но Бела не даёт ему и сам бросается на мучителей, его расстреливают. И только Дюрица превозмогает себя и ударяет дважды, хотя это и даётся ему нелегко. Дюрицу тут же выпускают, и он бредёт в шоке по улицам. Он видит, как бомба попадает в какое-то здание (видимо, тюрьму) и сносит его полностью. Парадоксальность сюжета состоит в том, что трое отказавшихся ударить «Иисуса» до ареста действительно вели жизнь маленьких людей и ни во что не вмешивались. Смелее всех повёл себя Бела, который в начале показан расчётливым человеком, старавшимся угодить и фашистским властям, и русским, которые, по его мнению, скоро войдут в Венгрию. Сопротивлялся преступному режиму только сломавшийся часовщик Дюрица. Он прятал дома детей тех самых исчезнувших соседей, с «неправильными» политическими взглядами или с «неправильным» расовым происхождением. Это одновременно служит и оправданием его падению — часовщик не мог не вернуться, ведь дети без него пропадут.
