Guest
Давным-давно, а точнее, летом 19-го я побывала на Соловках. Кажется, что стенами здесь огорожен не только Соловецкий монастырь, но и сам остров - так стойко он выдерживает все людские и погодные непостоянства. Мое сердце, что всегда принадлежало штормам и насыщенным оттенкам пред/последождевой палитры, здесь оставило свое дыхание. Мое сердце дышало вместе со мной и вместо меня здешними травами, болотами и туманами, смородиновым листом в черном чае и монастырским хлебом. Оно замирало при виде уходящей в молочного цвета “ничто“ каменной дамбы Большой Муксалмы, падало вместе с чайками с обрывов мыса Печак, бултыхалось где-то в ледяной воде в моих цветастых сапогах, спешащих к Белужьему мысу. (Мое дорогое сердце. Каждый раз я поражаюсь, как оно выдерживает силу красоты, что я встречаю на своем пути). Говорят, на Соловки не попадают просто так. И не уходят прежними, незаконченными. А я верю, что мы никуда не попадаем просто так. И не возвращаемся прежними туда, откуда ушли еще утром.
