Guest
* * * Много думал я о судьбе своей, Только думы всё невесёлые. Вот иду один, вороньё кружит Над деревьями да над сёлами. Что раскаркались, раскричалися, Иль вещаете тьму кромешную? Что, душе́ моя, так печалишься И о чем твоя боль сердешная? Люди добрые, с миром к вам пришёл. Чем вы дышите, как спасаемся? Жив ли в вас Господь, живы ли душой? Как мы молимся, как мы каемся? Что поют у вас, православный люд: Песни рабские иль господские? Родники у вас, как и раньше, бьют? Иль хлебаете воду скотскую? Режет уши мне неродной мотив. Ритмы чуждые, где вы взяли их? Кто сады свои под топор пустил, Тот питается от плодов чужих. Я сыграл бы вам, если б только смог, Но напевы те вам негожие, И в чужой земле, как сказал пророк, Никому не петь песни Божии! На мои слова раздается скрип, И выходит хозяин взъерошенный, Издает свой хрип сквозь собачий хрип: – Ты, наверно, пьян, гость непрошеный! Родники твои мы засыпали, И святым твоим мы не молимся, И твой хлеб жевать – зубы выпали, Потому блевотиной кормимся. Пусть в грехах живу, пусть грехом пропах. Что за радость тому, кто молится? Хоть из лужи пьем, но зато в котлах Никогда мясцо не выводится! От воды иной наш народ отвык, И не нужно нам вод иных! Даже если есть твой живой родник, Кто пойдет к нему от котлов мясных? Забирай свой мир, убирайся прочь, Проходимцев я разных видывал. О живой воде – нищете пророчь. Да помогут нам наши идолы! И услышал я тот же самый скрип, Те же самые крычут вороны. А вдогонку мне тот же самый хрип, Тот же самый лай стража чёрного. Сторона моя, лик ужасен твой, Припади к Христу с плачем, грешница! Чужеземец я на земле родной И рыдаю я, не утешиться. Так оставь, душе́, думы вздорные, Видно, мной еще мало пройдено. Мысли чёрные, люди чёрные, Птицы чёрные по-над Родиной. иеромонах Роман 1987 с. Родовое
