Наконец-то вы вернулись, сказала она. Я очень беспокоилась. Где вы были..

— Наконец-то вы вернулись, — сказала она. — Я очень беспокоилась. Где вы были? — Развлекался греблей в гавани, — ответил я. — Прекрасная погода для прогулок. На воде куда лучше, чем в «Розе и Короне». Испуг, блеснувший в ее глазах, окончательно подтвердил правильность моей догадки. — Так вот, я знаю вашу тайну, — продолжал я. — Не надо придумывать лживых объяснений. Вошел Сиком справиться, подавать ли обед. — Подавайте, — сказал я, — и немедленно, я не буду переодеваться. Я молча взглянул на нее, и мы пошли в столовую. Чуя неладное, Сиком был на редкость внимателен и услужлив. Как заботливый врач, он то и дело подходил ко мне, соблазняя попробовать блюда, которые ставил на стол. — Вы слишком переутомляетесь, сэр, — сказал он, — добром это не кончится. Вы у нас опять заболеете. Словно прося поддержки, старик взглянул на Рейчел. Она промолчала. Как только обед, во время которого мы почти не притронулись к еде, закончился, Рейчел встала со стула и пошла наверх. Я последовал за ней. Войдя в будуар, она хотела закрыть передо мной дверь, но не успела — я быстро шагнул в комнату и прислонился спиной к двери. В ее взгляде снова промелькнула тревога. Она отошла от меня и встала у камина. — Как давно Райнальди остановился в «Розе и Короне»? — спросил я. — Это мое дело, — сказала она. — И мое тоже. Отвечайте. Видимо, она поняла: нечего и надеяться успокоить меня или обмануть очередными баснями. — Что ж, я отвечу. Две недели назад. — Зачем он здесь? — Затем, что я попросила его приехать. Затем, что он мой друг. Затем, что мне нужен его совет, а зная вашу неприязнь к нему, я не могла пригласить его в этот дом. — Зачем вам нужен его совет? — Это опять-таки мое дело. Не ваше. Перестаньте вести себя как ребенок, Филипп, и постарайтесь хоть немного понять меня.