Guest
Если взять ядерное оружие, то надо признать, что, если оно есть, то рано или поздно где-то оно будет применено. Когда мне сегодня говорят, что вроде же все договорились, что ядерное оружие не применяем, не распространяем, но я хочу напомнить, что эти договоры – филькина грамота, сколько подобных договоров США выкинули в корзину и по противоракетной обороне, остальные. На данном этапе министр обороны КНДР говорит явные вещи, их видно, сегодня Северная Корея для себя ставит основной целью и задачей оборону своей страны, в том числе и в возможном ядерном конфликте. Для них другого варианта нет, поэтому они к этому так и относятся. Когда мы говорим, что у нас есть ядерное оружие, но мы его никогда не применим. Мы его зачем тогда привезли в Белоруссию, просто так, оно у нас плохо лежало на наших складах что ли? Мы же прекрасно понимаем, о чем речь идёт. Ядерное оружие – достояние всего российского народа, мы имеем право его применить в случае угрозы нашей стране. Наверное, на этом надо поставить точку, по этому вопросу больше не заморачиваться. Что происходит на фронте? Мы носились с этим контрнаступлением почти два месяца, оно накрылось медным тазом. Предельно понятно, что тяжело. Да, где-то неоднозначно, но сегодня решают моменты: массовый героизм наших воинов, подвиг промышленности, которая в кратчайшие сроки раскрутило производство, третье – общество, которое полностью сплотилось, поддержало армию и промышленность, четвертое – наш президент, который всё это объединил, направил в нужное русло. Сегодня «критики», которые там визжат где-то про то, что у нас того не хватает, сего не хватает. У нас дохрена чего не хватает, но это не значит, что мы не должны работать. Я вообще никогда не видел, чтобы везде всего хватало, но это не повод для визга и паники, это не что иное, как исходные данные для принятия решений на будущее, смотреть надо за горизонт. Все говорят, вот, мы там на Купянском направлении наступаем – вообще красавчики, главный итог в том, что мы размотали резервы противника, они не знают, куда бежать. Если ещё в каком-то месте поддавить, то те вообще окажутся в незавидном положении, с учётом того, что мы вообще не вводили стратегические резервы, а я напомню, что в Курской битве, чтобы остановить немцев, мы ввели Степной фронт, это был стратегический резерв Советского Союза. Мы ещё свои резервы не вводили, они в тылах, где-то там, готовятся. У нас ещё есть, чем ответить. Время необходимо, да, но идёт много мероприятий – и приём на службу по контракту, для людей созданы все условия, чтобы люди достойно служили, выполняли обязанности. Второй момент – промышленность, третий – появление новых видов вооружений. За полтора года у нас стали совершенно другие приоритеты в применении оружия, его производстве, про некоторые мы даже не подозревали, что они существуют. Это прорыв. У нас прорыв по разведке, наконец начали видеть, мы бьем по разным целям, имеем возможность выбирать цели. Разведка работает так, что мы понимаем, способны расставлять приоритеты, так, чтобы нанести максимальный ущерб противнику. Это ключевые моменты. Конечно, есть к чему стремиться. Мы должны понимать, что будет не только через месяц, а через год, два, осознавать все вызовы, исходя из них ставить задачи себе, промышленности, всему обществу, чтобы понимали, как будем поражать противника и давить. Конфликт касается не только Украины, визит нашего министра обороны в арктическую зону говорит о том, что угрозы там актуальны, исходя из вступления Финляндии и Швеции в НАТО. Источник: Андрей Гурулев / депутат Государственной Думы
